"Валютная оговорка": как решать проблему и стоит ли

19 мая в рамках ПМЮФ прошел круглый стол, организованный Право.ru и посвященный теме валютной оговорки в соглашениях. Тема, и без того актуальная в период кризиса, привлекла еще большее внимание после резонансного дела «Вымпелкома»–«Тизприбора». В нем мобильный оператор, арендующий здание в центре Москвы по цене, привязанной к курсу, пытался через суд внести в договор условие о «валютном коридоре». Дело привлекло общественное внимание потому, что Арбитражный суд Москвы удовлетворил требования арендатора, поскольку счел, что существенно изменились обстоятельства, из которых стороны исходили, когда заключали договор (об этом говорит ст. 451 ГК). Хотя апелляция отменила это решение, общественная дискуссия не утихает до сих пор: проблема есть, и с ней нужно что-то делать, говорят многие юристы.

К ним относится Татьяна Старикова, партнер юрфирмы «ЮСТ». По ее словам, хотя валютных ипотечников всего 1%, в абсолютном отношении это значительная часть граждан, у которых могут отнять за неплатежи единственное жилье. По наблюдениям Стариковой, они подают три вида исков: одни пытаются признать договоры недействительными, другие убеждают суд, что рост курса валют – это форс-мажор, третьи пытаются изменить условия по ст. 451 ГК. Эта статья носит декларативный характер и мало применяется судами, отметила Старикова. По ее мнению, проблема ипотечников в том, что рыночная стоимость жилья сильно упала, а помочь им, возможно, сможет банкротство физлиц.

В правовой системе России существует приоритет расторжения договора перед изменением. Это нормально, сторонам проще расторгнуть, а затем заключить новый договор, отметил партнер «ЮСТ» Александр Евдокимов. Подход ст. 451 находится в общемировом русле, однако фактически эта статья выключена из правоприменения. Хотя судебная практика считает, что стороны не могут не предвидеть инфляцию или изменение курсов, Евдокимов считает, что такой общий подход нельзя назвать полностью оправданным.

Не стоит сводить тему обсуждения только к валютной оговорке, она шире: например, цена по договору может быть привязана и к ставке рефинансирования, сказал Артем Карапетов, директор института «М-Логос», профессор Высшей школы экономики при Правительстве. По словам Карапетова, разные страны демонстрируют два подхода к проблеме. Одни спокойно относятся к праву суда вторгаться в отношения сторон и искать баланс интересов (Германия, Голландия), другие придерживаются политики невмешательства, потому что стремятся к стабильности и предсказуемости (Франция, Англия).

Важно различать коммерческие и все остальные (в том числе потребительские) договоры, уверен Карапетов: «Коммерсанты действуют на свой страх и риск, мы не можем их извинять за просчеты».

Но есть и другое существенное разделение. В одной ситуации сторона договора терпит двойной убыток, а для ее контрагента ничего не меняется. В других отношениях изменение условий может принести одной стороне двойной убыток, а ее контрагенту – двойную прибыль (условный «кейс сверхприбыли»). Во втором случае тяжелее однозначно ответить, оправданно ли вмешиваться в договор, хотя вроде бы «мы не должны жалеть коммерсантов», признал Карапетов. С другой стороны, если дать понять судам, что норму можно легко применять и вторгаться в отношения сторон, суды окажутся завалены такими исками, и начнется хаос, последствия которого профессору сложно предсказать. «Есть за и против любой позиции, но я полагаю, что ящик Пандоры лучше не открывать», – подытожил он.